Алексей Головин - Исток Миллиона Путей 1-7 [СИ]

Первозданность и тишина!

На какое-то мгновение даже ветер затих, и сухие ветки в костре перестали потрескивать.

  Олег был настолько очарован неожиданной красотой момента, что все мысли в его голове остановили своё сумбурное мельтешение, уступив место ощущению начала чего-то необычного. Быть может - новой главы в книге его жизни, страницы которой пока не могли похвастаться богатым и полезным содержанием.

  'Что-то должно произойти, просто не может не произойти', - огненной строкой под шелест листвы ночного леса пронеслась в его сознании фраза, не оставляющая сомнений в своей значимости.

  На этом очарование момента закончилось. Реальность была чуточку комична и самую малость паршива. Главным же образом - банальна до неприличия.

  Олег обернулся и остановил взгляд на лице уснувшей практикантки Лизы. Отсветы костра придавали её лицу загадочное выражение, и всё было бы очень романтично, если бы не одно заставляющее с собою считаться обстоятельство: девушка была пьяна. Столь же пьяны были его коллеги Андрей Карпов и Стас Бельский, секретарша Оля и еще одна практикантка Леночка. Все они спали неподалёку мирным сном, наполненным философским смыслом и изрядным количеством алкоголя.

  Романтический вечер на природе превратился в обычную попойку, которая, судя по всему, устроила всех, кроме Олега. Конечно, он был в курсе, что с собой на природу они берут спиртное, но, видимо, ошибся насчёт точного его количества. Как бы то ни было, все его спутники - сотрудники районной прокуратуры и примкнувшие к ним практикантки - после очередного тоста на свежем воздухе тихо перешли от состояния бодрствования, заполненного шуточками и болтовнёй на вольные темы, к состоянию глубокого сна. Сам же Олег выпил мало и то скорее для поддержания компании, чем по зову души. Поэтому, неожиданно для себя он остался единственным островком бодрствующего сознания на уютной освещённой костром полянке посреди ночного подмосковного леса.

  Ситуация ему решительно не нравилась, ибо никакого продуктивного общения ни с коллегами, ни с практиканткой Лизочкой не получилось. Напиваться же или просто ложиться спать не хотелось. К тому же не давала покоя та самая фраза, которую он ни с того, ни с сего столь отчётливо увидел-услышал в своём мозгу.

  Олег стал размышлять о том, что же может, а точнее, должно случиться, и вдруг обнаружил себя бредущим между деревьями прочь от полянки, ставшей царством не совсем трезвого сна. Он остановился и вспомнил, как вставал и начинал своё продвижение вглубь леса. Такого с ним ещё не случалось - на некоторое время Олег просто потерял контроль над своими действиями. Что-то повлекло его вперёд, что-то созвучное мыслям и связанное с предощущением грядущих событий.

  Отдавая себе отчёт, что углубляться ночью одному в лес неразумно, а оставлять без присмотра спящих у костра приятелей не очень хорошо, он, тем не менее, снова побрёл вперёд, ощущая нарастающее внутри предчувствие. Ноги сами несли его, причём так, что он умудрился ни разу не споткнуться и не налететь ни на одно из деревьев, силуэты которых чернели в слабом свете бледной луны.

  Сколько он шёл, Олег не мог вспомнить и потом. Продолжалось это до тех пор, пока тревожным сигналом не заполыхала перед его внутренним взором золотистая надпись: 'Замри'.

  Олег остановился и встряхнул головой: его глаза выхватили из тьмы свет костра прямо по курсу. 'Когда это я успел развернуться и прийти обратно?', - подумал он. Однако в следующую же секунду осознал, что видит перед собой не тот костёр, который бережно развели они со Стасом. Этот огонь пылал высоко, яростно и отбрасывал зелёные отсветы, отчего казался холодным и враждебным.

  Женский крик плетью хлестнул по ушам в тишине сумрачной чащи. Олег вздрогнул и бросился было вперёд, однако тут же остановился, будто налетев на невидимую преграду. Зрелище, представшее его взору, было более чем необычным для этого места и времени. Прямо на земле неподалёку от костра лежала женщина, одного взгляда на которую было достаточно, чтобы понять, чем вызван её крик.

  Женщина рожала.

  Это происходило прямо здесь и сейчас, тёмной ночью на сырой земле у мистического, бликующего зелёными сполохами пламени. Над ней склонилась закутанная в темный плащ с капюшоном фигура, судя по габаритам - мужская.

  Олег замер, не в силах пошевелиться. Нет, не зрелище повергло его в такой шок, он просто был скован по рукам и ногам какой-то силой, природу которой объяснить не мог. Та же сила не давала проронить ни звука. Очередная огненная фраза перед мысленным взором была недвусмысленной: 'Смотри'.

  'Неэтично это - подглядывать за таким действом', - мысленно возмутился Олег, однако нахлынувшая волна тревоги погасила эту мысль.

  Всё происходящее воспринималось так, словно не относилось к окружающей реальности. Будто Олег, сам того не желая, заглянул в другой мир, надёжно укрытый обычно за кирпичными стенами повседневной жизни.

  Внезапный паралич посреди этого сюрреалистического спектакля не прибавлял радостных ощущений. Олег почувствовал, что в нём поднимается волна самой настоящей паники, и направил все силы на борьбу с оной. Сколько это продлилось, он не запомнил. Однако когда ему удалось, отгородившись в своём сознании от истошных криков роженицы и от гнетущего пресса тревожно-нелепой ситуации, восстановить некое подобие душевного равновесия, он осознал, что женщина уже разрешилась от бремени.

  Мужчина в плаще проделал столь искусные манипуляции с появившимся на свет младенцем, что закрадывалась мысль о наличии у него некоторого опыта в подобных делах. Завернув малыша, громким плачем оповещающего удивлённо притихший лес о своём появлении, в кусок белой ткани и бережно прижав его к груди, мужчина выпрямился и обратил свой взгляд к тяжело дышащей женщине. Она настороженно смотрела на него и на малыша, протягивая к ним руки.

  - Дай... - выдохнула она.

  - Нет! - странно вибрирующим глубоким голосом произнёс мужчина. - Гордись тем, что создала! Это маленький исток большой реки! Ещё одной... А теперь, прощай! Я должен это сделать, чтобы тобой ещё кто-нибудь не воспользовался.

  С этими словами он отступил на пару шагов от недоумённо глядящей на него женщины и прикрыл ребёнка плащом. Затем, жестом, который тонко чувствующие натуры назвали бы величественным, простёр правую руку над землёй. Ослепительная вспышка молнии была внезапной и совершенно беззвучной. Тело женщины обуглилось моментально, она не успела даже вскрикнуть.